Василий Жуковский - мастер баллады
классическое понятие, как романтический дуализм (двоемирие), Жуковский раскрывает с оттенком мистицизма (что связано с его верой в загробный мир).
обычно нет прямого лирического самовыражения, нет прямого авторского голоса. Но при этом сквозь балладный сюжет часто как бы проступают переживания самого автора (в теории литературы балладу называют лироэпическим жанром). Уловить эти переживания тем легче, чем больше мы знаем об остальном творчестве поэта, в частности, о творчестве лирическом. Поэтому баллады Жуковского вне контекста его лирики объяснить невозможно. Литературный энциклопедический словарь среди мастеров создания баллад приводит также таких известных авторов, как В. Скотт, Ф. Шиллер, И. В. Гете, А. Мицкевич, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, А. К. Толстой. Здесь содержится также информация о том, что для баллады была характерна тематика историческая (бытовая и сказочная), повествование о легендарных героях и т. п. Интересным было бы проанализировать, насколько были похожи и чем отличались баллады В. А. Жуковского от баллад таких же признанных мастеров, каким был он сам.
"Людмила") в 1808 г., последнюю - в 1836 г. ("Ночной смотр"). Всего им написано 39 баллад и одна балладная повесть ("Ундина"). Большинство баллад - это переложения и переводы произведений Шиллера, Уланда, Гете, Бюргера, Саути, В. Скотта и других менее известных немецких и английских поэтов. Оригинальных баллад у Жуковского всего пять: "Светлана", "Ахилл", "Эолова арфа", "Двенадцать спящих дев", "Узник". Однако назвать Жуковского только переводчиком нельзя. В статье "О басне и баснях Крылова" (1809 г.) сам Жуковский говорил о "ремесле" переводчика: "Переводчик в прозе есть раб, переводчик в стихах - соперник". И Жуковский предстает в своих балладах именно соперником, а не копиистом. Сам выбор чужих сюжетов для поэтического переложения уже показывает особенности мировоззрения переводчика. Поэтому можно сказать, что баллады Жуковского - это произведения, в которых за сюжетами и переживаниями героев Шиллера, Гете, Уланда и других европейских поэтов выражается душа прежде всего самого Жуковского.
"исторического колорита": баллады "античные", "западноевропейские" ("средневековые") и "русские".
"античным" относятся баллады, в основе которых - обработка сюжетов из греческой мифологии: "Кассандра", "Ивиковы журавли", "Ахилл", "Торжество победителей".
"Западноевропейскими", или "средневековыми" могут быть названы баллады, чьи сюжеты и персонажи взяты из рыцарских времен: "Перчатка", "Королева Урака и пять мучеников", "Роланд оруженосец", "Рыцарь Роллон", "Старый рыцарь", "Лесной царь" и другие.
"Русские" баллады - это те, в которых есть приметы русской старины или русского быта: "Людмила", "Светлана", "Двенадцать спящих дев". Для этих баллад характерно создание национального колорита за счет использования фольклорной образности и лексики ("девы красные", "ждет-пождет" и т. п.). Однако степень "народности" этих баллад Жуковского незначительна: в них нет установки на воссоздание "простонародного" мышления (а именно такая установка станет впоследствии главным критерием "народности" таких произведений, как "Бородино", "Песня про... купца Калашникова" Лермонтова, "Записки охотника" Тургенева, "Кому на Руси жить хорошо?" Некрасова). "Народность" Жуковского в его "русских" балладах выражается лишь в немногих описаниях русской природы и русского "простонародного" быта, в частности, в описании народных обычаев и поверий в "Светлане" ("раз в крещенский вечерок девушки гадали... ").
"Античные" баллады варьируют одну из главных тем древнегреческой мифологии - тему Рока, властвующего жизнью людей. Рок - это гибельная и мистическая сила, всегда страшная для человека. Самое же страшное, что человек, и не зная своей судьбы, и зная ее, все равно следует своему предназначению и не может ее избежать. Например, Ахиллу была предсказана гибель после того, как он убьет Гектора. Казалось бы, не убей Ахилл Гектора, и судьба его была бы иной. Но в том-то и дело, что герой не может не совершить рокового поступка. Либо так складываются обстоятельства, либо склад души героя, его характер влечет его к совершению рокового поступка. Почему он должен сделать то, что предсказано? Античный миф отвечает: такова воля богов. Но почему воля богов именно такая? На это нет ответа античных авторов. Жуковский тоже не отвечает - но он и не стремится ответить на такого рода вопросы, а напротив, концентрирует свое внимание как раз на иррациональности Рока. Причем, если в "античных" балладах иррациональность является лишь предметом рефлексии героев, то в балладах "средневековых" и "русских" она поддерживается загадочностью изображаемых событий и таинственными эффектами, сопровождающими эти события.
"средневековых" и "русских" балладах Рок тяготеет над грешниками, преступниками или бунтарями (лишь однажды в творчестве Жуковского роковые силы обрушиваются на невинного младенца - в балладе "Лесной царь"). Явное зло в его балладах всегда наказано.
поэтика и образы проникли и в другие жанры, в частности, прозаические - вспомнить хотя бы Ундину в "Тамани" Лермонтова или "Черного монаха" Чехова. |
