Роль эпилога в романе Ф. Достоевского "Преступление и наказание"
«Преступление и наказание» - процесс очень напряженный, требующий постоянной работы мысли. По мере развития событий повествование о судьбе студента Родиона Раскольникова обретает философский смысл. Описание мироощущения человека, совершившего преступление, раскрытие глубин его подсознания, переплетение жизненного пути Раскольникова с судьбами других людей - все это заставляет читать книгу на одном дыхании. Однако, после того как Порфирий окончательно «уличает» Раскольникова и тот признается в убийстве, жгучий интерес к роману как-то теряется, и эпилог прочитывается по инерции, второпях. Но если остановиться и вдуматься, понимаешь, что без эпилога роман до конца непознаваем, и даже может быть понят искаженно.
Признание Раскольникова в полицейской конторе - это далеко еще не «чистосердечное раскаяние». Его признание, прежде всего, основано на физической невозможности вынести внутреннюю борьбу, на предельном истощении всех сил, а еще «из выгоды, как предлагал этот... Порфирий». Это похоже на новое преступление: Раскольников раскаялся в том, что признался. Пропасть между ним и другими людьми расширилась и сделалась непроходимой: «Его даже стали под конец ненавидеть - почему? Он не знал этого».
разумеется, его статьи и не знавшие его теории о «двух разрядах», - инстинктивно чувствовали, что себя-то он и на каторге относит к «высшему» разряду, а их, в том числе и Соню, к низшему. За это и убить хотели.
«проклятой мечты», когда Соня «поняла, и для нее уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит ее... Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого...».
себя. Кроме того, сны с гулом споров, с резней, с пожаром, набатом. И вдруг на последней странице абсолютно молчаливая сцена: «что-то как бы подхватило» Раскольникова и бросило к ногам Сони. «Они хотели было говорить, но не могли».
Молчаливое коленопреклонение Раскольникова заставляет вспомнить пушкинского «Пророка»: И вырвал грешный мой язык, И празднословный и лукавый...
«дико» произнес: «Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился». Соотнесение этой фразы с законами раскольниковской «арифметики» может означать, что и Соню, подобно Лизавете или Миколке, можно принести в жертву «всему человечеству». Не так уж трудно воскликнуть «вечная Сонечка!», но намного труднее исключить ее из «низшего» разряда, и вообще отказаться от всяких разрядов. Прежнее коленопреклонение - это символ боли, замутненной «трихнинами». «Не тебе, а всему страданию...» - слова эти произносил язык еще «грешный», «празднословный» и «лукавый». Но в молчаливом финальном коленопреклонении звучит уже совсем другой мотив. «В этот день ему даже показалось, что как будто все каторжные, бывшие враги его, уже глядели на него иначе,., отвечали ласково».
«Это человек-то вошь!.. Убивать то право имеете?». Она не спорит с ним, не разоблачает его. она просто его не понимает. И это непонимание оказывается сильнее всякой «казуистики».
«облитой солнцем необозримой степи». Ведь в начале романа Раскольников, готовый «переступить черту», думает: неужели и тогда солнце будет светить? Земной мир без солнца для него все-таки немыслим. Но после совершенного убийства солнце, как ни палит, а как будто погасло, как будто все, что потом происходит с Раскольниковым, происходит в тумане, в кромешной тьме. И Порфирий говорит Родиону: «Станьте солнцем, вас все и увидят. Солнцу прежде всего надо быть солнцем».
«Но тут уже начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью...», - эта заключительная фраза оставляет финал открытым, давая шанс на спасение души как Раскольникову, так и ему подобным. |
