«новоторжцем». Очень мало известно о детских годах Львова. Первый биограф Львова сообщает, что «в самой нежной молодости свойство его изображалось чертами резкими и решительными. Необычайная бойкость и устойчивость в преодолении всякого рода затруднений заставляли и отца и мать думать часто, что, как говорится, «не сносить ему головы». Рано стали в нем проявляться черты изобретательности и живой инициативы. Мастеря себе игрушки, он мог изломать стол, стул или что ни попадало под руку. Устанавливая на крыше вертящееся по ветру колесо, он бегал по ней как по полу».
на него похожих. Составился кружок. Юные кадеты читали друг другу свои стихи, переводы, делились впечатлениями о прочитанном, музицировали, рисовали. В Пушкинском доме в Ленинграде хранятся три черновые тетради Львова с заметками. Львов уже в это время в совершенстве знал французский язык, владел итальянским. Записи выразительно свидетельствуют об обширности круга его чтения. Уже в это время Львов начинает увлекаться театром. Театр стал не только местом развлечения, но и школой морали, разума, гражданских добродетелей. Он серьезно занимался теорией драмы, основанной на учении Аристотеля. При беглом взгляде на занятия Львова в годы юности выявляется основная черта его характера: живой, трепетный интерес ко всему, с чем он соприкасался. Его биограф писал: «Не было Искусства, к которому он не проложил тропинки; все его занимало, все возбуждало его ум и разгорячало его сердце. Он любил и стихотворство, и Живопись, и Музыку, и Архитектуру, и Механику… Казалось, что время за ним не поспевало: так быстро побеждал он грубую природу и преодолевал труды, на пути к приобретению сих знаний необходимых».
зарисовки на русскую тему.
Юмор – колкий, остроумно-язвительный, порой добродушный, порой сокрушающий – будет сопутствовать ему всю жизнь. В 1775 г. Львов приезжал более чем на 10 месяцев в родовое имение. Здесь расширились его наблюдения деревенской русской жизни, о самобытности русских людей, о национальном своеобразии их быта и творчества. Здесь быть может и зародилась, еще неясная мысль о собирании старинных напевов. В январе 1776 года Львов вернулся в столицу, а в апреле он отправился в заграничное путешествие, побывав во Франции и Италии. Знакомство с высокими образцами мирового искусства имело огромное значение для духовного развития Львова, многое ему удалось применить на деле и на практике в России. В Петербурге Львов служит в Коллегии иностранных дел у П. В. Бакунина. В его доме устраивали домашние спектакли. Примерно в эти годы состоялось знакомство Львова с Г. Р. Державиным. В начале 1780-х неожиданно появился архитектурный талант Львова. Очевидно, что собственная инициатива, окружающая среда и призвание сыграли в этом существенную роль. В 80-е годы в России отмечается тем, что в это время растет строительство. Львов отправляется в Петербург, где на его формирование, как зодчего оказали значительное влияние Кваренги и Камерон. В Павловске Львов создал архитектурный ансамбль «Александровской дачи». На основных принципах архитектуры классицизма созданы Невские ворота Петропавловской Крепости. В 1783 г. была учреждена Российская академия и Львов был избран членом академии.
– к себе в усадьбу. Его привлекает мир простых людей, народное творчество. Львов летом 1785 г. усиленно занимался родовым имением. Для ознакомления с «канальным строением» в Вышний Волочек приезжает императрица. Львов следует за царицей. Ему поручено заложить в Торжке соборную церковь в честь святых Бориса и Глеба. Усилиями Львова в Торжке совершенствуется система водоснабжения, где из ручья Здоровца была «пущена трубами вода». В родовом имении имелись оранжерея и опытный сад. Многое, что Львов видел заграницей, он пытался применить на практике к русскому климату, почве, быту. Он уже был признанным садоводом-устроителем. Увлечение ботаникой сказалось и на литературном творчестве Львова. Тем временем осуществлялся широко задуманный план строительства. Усадьбы, включая большое количество сооружений различного назначения, а так же сады и парк. Усадьба Раек – уникальное произведение Львова. Овальный парадный двор, окруженный дорической колоннадой, кажутся легкими и невесомыми. Все гармонично, все наполнено светом и воздухом. Львов много пишет стихи, пьесы, сочинения ряд музыкальных произведений и проявляет себя, как режиссер музыкального театра. Здоровье Львова стало заметно сдавать. В 1798 г. в Никольском было открыто училище Земельного строения с двухгодичным сроком обучения. Львов понимал, что значат молодые силы. Он их умел ценить и беречь, понимая, что в этих рабочих руках вся будущность России. Львов много ездил по стране, налаживал угольные разработки, хозяйство Училища, заинтересовался торфом, как дешевым заменителем угля. Борьба с чиновниками подрывала и без того слабое здоровье Львова. В Москве в ночь с 21 на 22 декабря 1803 г. он скончался. Похоронен в родовом имении Никольском.
храм, окруженный колоннами, с полуциркульными окнами светового барабана, остатками росписей, с усыпальницей, где под простыми тяжелыми плитами с надписями покоится прах и Н. А. Львова и его жены – вот и все, что осталось некогда богатой и нарядной усадьбы известного архитектора, создателя многих дворянских дворцов Новоторжского и других уездов Тверской, да и не только Тверской губернии. А в начале века это было очень красивое, продуманно созданное поместье с искусственными водоемами, уютными островками на озере, с аллеями, беседками, мостиками, гротами с многочисленными «затеями» в английском парке. Об этой красоте нам, потомкам, можно судить по рисункам пейзажиста М. Н. Воробьева, тогда еще совсем молодым, посетившем знаменитую усадьбу в 1811 году. Автор многих замечательных сооружений не только в провинции, но и в столице, Н. А. Львов свое Никольское сделал словно бы творческой лабораторией, где воплощались его замыслы, пристрастия и увлечения, в частности итальянской архитектурой. Величественным был задуман дом, который теперь не существует, и только по рисункам можно представить, каким он был. Трехэтажный особняк с четырехколонным портиком должны были с двух сторон полукольцами «обнимать» закругленные крылья. По преданию, пристроить эти крылья он завещал своему сыну и внуку. Но построено было только одно крыло. Оно и сохранялось при сыне и внуке, а правнукам уже не по средствам стало содержать дом-дворец, и они сломали его, оставив лишь крыло и часть дома, примыкающую к нему. Не сохранили наследники и парка. Автор рукописной книги «Венок усадеб» А. Н. Греч, побывав в Никольском, с грустью рассказывает об останках этого некогда величественного здания, о его нелепо повисшем балконе, лестницах, о росписях, сохранившихся кое-где на стенах, о портретах, которые, вероятно, украшали эти просторные комнаты, а теперь разошлись по музеям и частным коллекциям. |
