«Путешествия из Петербурга в Москву»
Большая часть жизни Александра Николаевича Радищева (1749-1802), первого русского революционера из дворян, чье имя неразрывно связано с русской литературой и началом освободительного движения в России, приходится на годы царствования императрицы Екатерины II. Это было время расцвета абсолютизма в стране. «Недаром дворяне назвали время царствования Екатерины II «золотым веком». Для них это действительно было золотое время, когда привилегии помещиков и крепостной гнет достигли наивысшего развития. Однако ни указы царского правительства, ни усилия самих дворян не могли остановить разложения феодально-крепостнического хозяйства и развития в его недрах новых, капиталистических отношений. Они все более подтачивали феодальный строй. Гибель его была неизбежной». Писарев разоблачал просвещенный абсолютизм, являющийся той формой государственной власти, когда цари «то заигрывали с либерализмом, то являлись палачами Радищевых и «спускали» на верноподданных Аракчеевых...».
Первые семена европейского просвещения, посеянные Петром Первым, дали всходы уже в царствование его дочери Елизаветы (1741-1761). При ней творили Ломоносов, Тредиаковский, Сумароков, сблизившие русскую литературу с европейскими литературами. При Екатерине II влияние французского просвещения в русском обществе упрочилось. Желая прослыть «северной Минервой», покровительницей наук и искусств, Екатерина собственным примером пыталась ободрить и поощрить своих подданных к литературным занятиям, сама сочиняла драмы, сказки, повести, сотрудничала в литературном журнале «Всякая всячина», занималась писанием истории России.
мануфактур на наемном труде привели к тому, что эксплуатация крепостного крестьянства помещиками стала осуществляться в основном в форме денежного оброка; впрочем, в отсталых сельскохозяйственных районах применялась и барщина. Размеры оброка и барщины во второй половине XVIII в. выросли в 2-3 раза; например, если денежный оброк в 1760 г. составлял 2-3 рубля с человека, то в 1780-е гг. он возрос до 5-10 рублей.
и самое крупное в истории России» проходило на большой территории от Оренбурга до Казани, от Зауралья до Дона, включая бассейны рек Урала, средней и нижней Волги. Почти полтора года десятки тысяч крестьян, работных людей, казаков, солдат - русских и нерусских национальностей: башкир, казахов, калмыков, марийцев, мордвы, татар, удмуртов,; чувашей - с оружием в руках сражались за свою свободу, нанося чувствительные удары регулярным царским войскам, сжигая крепости, заводы, усадьбы помещиков, расстреливая и вешая своих мучителей, классовых врагов. Но силы были неравными. Восставшие не смогли сокрушить мощный государственный аппарат крепостников и победить регулярную армию. Наивно-монархические иллюзии патриархального крестьянства, солдат, казаков, работных людей нашли выражение в крестьянско-казацкой утопической программе справедливого «мужицкого царства» с царем-казаком во главе. В этом сказалась политическая незрелость восставших.
поколебала многовековые представления трудового народа о незыблемости и законности самодержавных и крепостнических порядков в России. От нее тянется прямая нить к Александру Николаевичу Радищеву, к освободительному движению русского народа в XIX в.
После подавления "восстания и казни Емельяна Пугачева политика правительства Екатерины II стала еще более жестокой. А. С. Пушкин писал: «Екатерина уничтожила звание (справедливее, название) рабства, а раздарила около миллиона государственных крестьян (т. е. свободных хлебопашцев) и закрепостила вольную Малороссию и польские провинции. Екатерина уничтожила пытку - а тайная канцелярия процветала под ее патриархальным правлением; Екатерина любила просвещение, а Новиков, распространивший первые лучи его, перешел из рук Шешковского в темницу, где и находился до самой ее смерти. Радищев был сослан и Сибирь; Княжнин умер под розгами - и Фонвизин, которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если б не чрезвычайная его известность».
говорить «об ужасах царства народа... царства самого ужасного из тиранов - царства черни». Ее тревожило, как бы «эта французская мода не превратилась в эпидемию» и не перенеслась бы в Россию, где восставший народ мог бы напомнить времена «маркиза» Пугачева.
Начались преследования свободолюбивых и прогрессивно мыслящих людей в России. Среди них находился и А. Н. Радищев, который поднял голос в защиту многомиллионных масс крестьянства, издав в собственной типографии в мае 1790 г. свою книгу «Путешествие из Петербурга в Москву». Смелая, пламенная речь патриота призывным набатом зазвучала тогда в России, она нашла отклик в сердцах многих людей. «Назовем блаженною страною, - обращался Радищев к своим современникам, - где сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надежного пропитания». «Но кто между нами оковы носит, кто ощущает тяготу неволи? - вопрошает первенец свободы.
В правдивых строках «Путешествия» ей почудился грозный призрак Пугачева. «Говорено о книге «Путешествие из Петербурга в Москву». Тут рассеивание заразы французской: отвращение от начальства; ... открывается подозрение на Радищева, - записывал в своем дневнике А. В. Храповицкий, личный секретарь Екатерины II. - Сказывать изволила, что он бунтовщик хуже Пугачева». Вскоре Радищев был схвачен, посажен в Петропавловскую крепость, осужден на смерть. |
