Человек и природа, их единство и противоборство – стержневая тема «Повествования в рассказах» Виктора Астафьева. Пожалуй, никогда ещё проблема взаимоотношений человека и природы не стояла так остро, как в наше время. И это не случайно.
«Нам не привыкать к потерям, - писал С. Залыгин, - но только до тех пор, пока не настанет момент потерять природу, – после этого терять уже будет нечего». В осознании этого диалектического процесса не последняя роль принадлежит литературе. И Астафьев – чуткий художник – не мог остаться в стороне от проблемы.
Много создано писателем книг о войне, о мире, о детстве. Все они отмечены загадкой таланта, звуками Родины, - светлой и чистой, горькой и радостной музыкой человеческой судьбы.
«Перевал», «Стародуб», «Кража», «Звездопад», «Пастух и пастушка», «Последний поклон».
Настоящим событием в жизни и в литературе стало произведение «Царь-рыба», отмеченное Государственной премией СССР. В рассказе «Царь-рыба» жизненный сюжет идёт навстречу художнику.
«Царь-рыба» Зиновий Игнатьич, уважаемый в посёлке Чуш человек. К чушанцам относится он снисходительно, с некой долей превосходства, которого не высказывал, от людей не отворачивался, ко всем был внимателен, любому приходил на помощь.
Он везде и всюду обходился своими силами, но был родом здешний – сибиряк и природой самой приучен почитать общество, считаться с ним, не раздражать его, однако шапку при этом слишком не ломать. Очень отличается Игнатьич от односельчан своей аккуратностью и деловитостью. Его «дюралька» (моторная лодка) носиться по реке, задрав нос, чистенькая, сверкающая голубой и белой краской, мотор не трещит, не верещит, поёт свою песню довольным, звенящим голоском. И хозяин под стать своей лодке: прибранный, рыбьей слизью не измазанный, мазутом не пахнущий. Ловил рыбу Игнатьич лучше всех и больше всех, и никто ему не завидовал, кроме младшего брата Командора, который всю жизнь чувствовал себя на запятках у старшего брата, а был с мозглятинкой – гнильцой самолюбия, не умел и не хотел скрывать неприязни к брату, и давно уже они стали чужими друг другу. До того возненавидел Командор Игнатьича, что поднял руку на родного брата, и не просто руку – ружьё!
Случай, описанный в рассказе «Царь-рыба» произошёл с Игнатьичем в студёную осеннюю пору, когда тот вышел на Енисей и завис на самоловах. Пять раз заплывал рыбак и тянул «кошку» по дну реки, времени потерял уйму, промёрз до самых костей, но зато, лишь подцепил и приподнял самолов, сразу почувствовал: на нём крупная рыбина. По всем повадкам рыбы, по грузному давлению во тьму глубин угадывался на самолове осётр, большой, но уже умаянный. Увидел его Игнатьич и опешил: что-то редкостное, первобытное было не только в громадной величине рыбы, но и в формах её тела, от мягких, безжильных, как бы червячных усов, висящих под ровно состругнутой внизу головой до перепончатого, крылатого хвоста – на доисторического ящера походила рыбина. Из воды, из-под костлявого панциря в человека всверливались маленькие глазки с жёлтым ободком вокруг тёмных зрачков. Эти глазки, без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холодностью, чего-то таил в себе. Понял рыбак, что одному не совладать с этаким чудовищем. Можно бы подождать, когда явиться на самоловы младший брат, он поможет, но ведь тогда придётся делить осетра, а этого очень не хотелось Игнатьичу. «Вот она, дрянь-то твоя и выявилась», - с презрением думал о себе Игнатьич.
но и робел. Дедушка говаривал: «Лучше отпустить её, незаметно так, нечаянно будто отпустить, перекреститься и жить дальше, снова думать о ней, искать её». Но Игнатьич решил брать за жабры осетрину, мало ли чего плели раньше люди, знахари всякие и дед тот же. С огромным усилием рыбак взял рыбину крюком на упор и почти перевалил её в лодку, готовый дать по выпуклому черепу осетра обухом. Но тут-то находящаяся в столбняке рыба резко повернулась, ударилась об лодку, и Игнатьича бросило в ледяную воду. Он начал тонуть, кто-то тащи его в глубину, а рыба продолжала биться, садить в себя и в ловца самоловные уды. И рыба и человек слабели, истекали кровью. Зачем же перекрестились их пути? Реки царь и всей природы царь – на одной ловушке. Караулит их одна и та же мучительная смерть. Пробил крестный час, пришла пора отчитаться за грехи.
А главный грех Игнатьича в том, что жестоко обидел он девушку, с которой дружил в юности. И прощения он у неё не так и не выпросил, как ни умолял, ни каялся. Последние его слова, которые он смог просипеть, не владея ртом, были: «Прости, Глаша!». Больше Зиновий Игнатьич услыхал шум мотора «Вихрь». Это приближался к самоловам брат. Волна от пролетевшей лодки качнула посудину Игнатьича, ударила об железо рыбу, и она, отдохнувшая, скопившая силы, неожиданно вздыбила себя, почуяв волну. Удар. Рывок. Рыба перевернулась на живот, взбурлила хвостом, и лопнуло сразу несколько крючков. Ещё и ещё била рыба хвостом, пока не снялась с самолова, изорвав своё тело в клочья. Яростная, тяжело раненая, но не укрощенная, она грохнулась где-то уже в невидимости, буйство охватило освободившуюся, волшебную царь-рыбу. «Иди, рыба, иди! Поживи сколько можешь. Я про тебя никому не скажу!» – молвил ловец, и ему сделалось легче. Телу – оттого, что рыба не тянула вниз, душе – от какого-то, ещё не постигнутого умом, освобождения.
Дочитав рассказ «Царь-рыба», понимаешь, что мир природы таит в себе дух справедливого возмездия. О нём взывает страдание Царь-рыбы, израненной человеком.
«Царь-рыба» написана в открытой, свободной, раскованной манере, осердеченной мыслью художника о самом личном и кровном. Прямой, честный, безбоязненный разговор о проблемах актуальных, значимых. О них спорят учёные. Над ними думают проектировщики. Проблемах народного масштаба: об утверждении и совершенствовании разумных связей современного человека и природы, о мере и целях нашей активности в «покорении» природы. Сама жизнь ставит эти проблемы.
на естественные законы природы – колыбели человека? Это проблема не только экологическая, но и нравственная.
Осознание её серьёзности, по Астафьеву, необходимо каждому, чтобы не истоптать, не повредить и не ожечь природу и себя огнём бездушия и глухоты.
вырастает в повести образ браконьерства – хищнического поведения человека в тайге, на реке.
На людях, их судьбах, страстях и заботах сосредоточено главное внимание автора. В повести много героев. Разных. Добрых и злых, справедливых и вероломных, «работников рыбнадзора» и «браконьеров». Писатель не судит их, даже самых закоренелых, он заботится об их душевном исцелении.
Автор выступает с позиции добра, гуманности. В каждой строке он остаётся поэтом человечности. В нём живёт необыкновенное ощущение цельности, взаимосвязанности всего живого на земле, настоящего и будущего, сегодняшнего и завтрашнего.
|
