Образ Чацкого по произведению И. А. Гончарова
«Мильон терзаний».
Главная роль, конечно, - роль Чацкого, без которой не было бы комедии, а была бы, пожалуй, картина нравов.
развитой, с чувством, или как рекомендует его горничная Лиза, он «чувствителен, и весел, и остер». Он искренний и горячий деятель. Чацкий рвется к «свободной жизни» и требует «службы делу, а не лицам».
Фамусову приехал, очевидно, для Софьи и к одной Софье. До других ему дела нет.
Между тем Чацкому досталось выпить до дна горькую чашу, не найдя ни в ком «сочувствия живого», и уехать, увозя с собой только «мильон терзаний».
«Мильон терзаний» и «горе»! - вот что он пожал за все, что успел посеять. До сих пор он был непобедим : ум его беспощадно поражал больные места врагов. Он чувствовал свою силу и говорил уверено. Но борьба его истомила. Чацкий, как раненый, собирает все силы, делает вызов толпе- и наносит удар всем, но не хватило у него мощи против соединенного врага. Он впадает в преувеличения, почти в нетрезвость речи, и подтверждает во мнении гостей распущенный Софьей слух о его сумасшествии.
Он перестал владеть собой и даже не замечает, что он сам составляет спектакль на бале. Александр Андреевич точно « сам не свой», начиная с монолога «о французике из Бордо»,- и таким остается до конца пьесы. Впереди пополняется только «мильон терзаний».
Если бы у него явилась одна здоровая минута, если бы не жег его «мильон терзаний», он бы, конечно, сам сделал себе вопроc: «Зачем и за что наделал я всю эту кутерьму?» И, конечно, не нашел бы ответа.
«жизнь свободную. Он очень положителен в своих требованиях и заявляет их в готовой программе, выработанной не им, а уже начатым веком. Чацкий требует места и свободы своему веку : просит дела, но не хочет прислуживаться и клеймит позором низкопоклонство и шутовство. Его идеал «свободной жизни» определителен : это свобода от всех цепей рабства, которыми оковано общество, а потом свобода - «вперить в науки ум, алчущий познаний»…
Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого. И кто бы ни были деятели, около какого бы человеческого дела- будет ли то новая идея, шаг в науке, в политике- на группировались люди, им никуда не уйти от двух главных мотивов борьбы : от совета «учиться, на старших глядя», с одной стороны, и от жажды стремиться от рутины к «свободной жизни» вперед и вперед - с другой.
Вот отчего не состарился до сих пор и едва ли состариться когда-нибудь грибоедовский Чацкий, а с ним и вся комедия. |
