|
«Появление новых значений и ненормативное словоупотребление.
Сочетания правильные, неправильные и необычные.
О подлинной и мнимой тавтологии.»
Содержание:
Появление новых значений и ненормативное словоупотребление
О подлинной и мнимой тавтологии
Заключение
Использованная литература
ВВЕДЕНИЕ
В языке идет вечная борьба между его информационной и экспрессивной функциями, т. е. между стремлением к точности и недвусмысленности наименования и тягой к расширительному и нетривиальному применению слов. Понятие правильности словоупотребления не является постоянным и абстрактным свойством. Оно слагается из суммы признаков: распространенность и регулярная воспроизводимость данного значения слова, соответствие его общему психолингвистическому механизму семантического развития, созвучность традиционным и культурно-историческим факторам. При одобрении или осуждении какого-либо слова или словосочетания следует не упускать из виду того, что в области лексики с наибольшей силой проявляется воздействие речевой ситуации, именно здесь чаще всего происходит резкая переоценка нормативных и стилистических качеств слова в зависимости от условий конкретного контекста. На особом положении, разумеется, находится художественная литература, где неожиданная метафоризация и нарочитая раскованность словоупотребления часто служит изобразительно-характеризующим целям.
1. ПОЯВЛЕНИЕ НОВЫХ ЗНАЧЕНИЙ И НЕНОРМАТИВНОЕ СЛОВОУПОТРЕБЛЕНИЕ
Как известно, обогащение языка происходит не только путем создания новых слов (лексических неологизмов), но и посредством появления новых значений (семантических неологизмов).
Представляется оправданным и с нормативной точки зрения приемлемым возникновение новых значений в ниже указанных случаях.
особую актуальность в общественной жизни). Появление нового смысла как бы восполняет пробел в системе обозначений: «знак—понятие». Причем применение старого слова в новом значении оказывается экономичнее, чем употребление описательного оборота.
Пример. Слово абитуриент сравнительно недавно закрепилось в новом значении – «человек, поступающий в высшее учебное заведение». Однословного наименования этого понятия в русском языке до 50— 60-х гг. не было. Прежнее значение—«оканчивающий среднюю школу» оказалось для языка не жизненно важным, так как в словарном составе уже до этого имелось другое (причем однословное!) обозначение данного понятия — выпускник.
2. Допустимыми представляются многие факты расширительного употребления слова при обязательном сохранении смыслового ядра. Такое употребление мотивированно и целесообразно потому, что оно основывается на использовании старой формы и традиционного, уже усвоенного смысла и, таким образом, не требует мыслительного напряжения для запоминания нового слова.
Например: ас (не только о летчике, но и вообще о мастере своего дела, виртуозе так теперь стали говорить и писать об инженере, ученом, о токаре, монтажндке. бегуне, лыжнике, шахматисте и т. п.).
В этом случае расширительное употребление не обусловлено требованиями обозначения (номинации), оно появляется не для заполнения пробела в системе «знак—понятие», как в случае со словом абитуриентас в расширительном смысле, уже имелись однословные наименования: Причина на закрепления этого и других подобных употреблений состоит в свежести и выразительности (экспрессивности) нового применения, что, кстати, является важным фактором обогащения языка.
Но смысловые возможности нормативного использования слова не беспредельны. В современной речи довольно часто наблюдаются факты немотивированного семантического смещения (например, употребление дилемма вместо —вместо оправдание).
Наиболее характерные причины нарушения норм словоупотребления это:
1. При расширительном употреблении незаметно утрачивается необходимая связь с традиционным смысловым ядром слова, в результате чего новое «значение» перестает соответствовать основному смыслу слова (вплоть до возникновения антонимических отношений).
Пример: употребление слова напарниксоперник.
Неоправданным представляется также такое применение слова, при котором утрачивается важный характеризующий признак, который как раз и выделяет обозначаемое понятие в ряду близких, но отнюдь не тождественных. В этом случае происходит смысловое обеднение содержания и как результат этого—непозволительное смешение слов. Примерами могут служить употребление слова вернисажвыставка, погода— вм. климат, роспись—вм. подпись и т. п.
2. Ненормативное употребление нередко возникает в результате нарушения соразмерности соединяемых понятий. Обычно в таких случаях важное, весомое слово-понятие, оказываясь в несозвучном соседстве, и само утрачивает многозначительность содержания. Неоднократное же употребление его в обыденных контекстах постепенно ведет к обесцениванию и утрате той самой выразительности, ради которой оно сначала и применялось в несвойственных сочетаниях.
Пример: слово форум означает широкое, представительное собрание, имеющее большое общественное значение. Но нередко встречается и необоснованное (несозвучное!) использование слова форум применительно к обычным, малопримечательным собраниям или совещаниям местного значения.
Естественно, что намеченные признаки разграничения правильного и неправильного употребления имеют весьма общий характер и лишь относительную практическую ценность. История слов, развитие и закрепление их значений относится к области индивидуальных, часто неповторимых явлений языка, которые не укладываются в прокрустово ложе заранее созданных схем и образцов.
В настоящее время существует целый ряд спорных случаев современного словоупотребления.
2. СОЧЕТАНИЯ ПРАВИЛЬНЫЕ, НЕПРАВИЛЬНЫЕ И НЕОБЫЧНЫЕ
Наибольшей способностью вступать в свободные сочетания с другими словами обладают служебные слова (союзы, предлоги), вспомогательные глаголы (быть, стать), некоторые оценочные прилагательные (хороший, большой и т. п.).
(бразды. — правления, таращить — глаза, стрекача — задать и т. п.) или двумя-тремя синонимичными словами — друг, товарищ, приятель; потупить — глаза, очи; щекотливый—вопрос, положение и т. п.).
Между этими крайними группами лежит основная масса слов, сочетаемость которых также определенным образом ограничена и подчинена действующим в языке лексическим нормам. Сознательное группирование слов свойственно в основном письменной речи, соблюдение норм сочетаемости представляет собой важнейший и необходимый признак литературного словоупотребления.
Сочетание слов не должно в принципе противоречить смыслу соединяемых понятий. С точки зрения логики жизни, нормального восприятия действительности нелепы, скажем, такие словосочетания: высоченный домик или маленький домище, радостное мыло или душистое событие. Уместны в контексте художественной литературы, но противоречат усредненным нормам словоупотребления многие окказиональные сочетания и оксюмороны: красный смех (Л. Андреев), седая юность (Герцен), живой трупрадостная печаль тоскливая радость (М. Горький), ненавидящая любовьгрустный восторгконфетная боль
В то же время известно, что связь между словами в языке и предметно-логические отношения в действительности не всегда совпадают. Летучая мышь отнюдь не является мышью, громоотводпарового отопления теперь чаще циркулирует не пар, а горячая вода. Такие сочетания основываются обычно на языковой привычке или на смысловых смещениях, опрадывающих такое «нелогичное» употребление: солнце садится; косит сено и т. п.
Важно соблюдать те правила сочетания слов, которые основаны не столько на логической целесообразности соединения данных слов, сколько на устойчивости и воспроизводимости всего оборота. Так, в силу языкового обычая (или, как говорят лингвисты, узуса) можно сказать: страх берет, тоска берет, смех берет, охота беpeт, но недопустимы сочетания: радость берет или удовольствие берет.
—типичное явление устной речи. В силу автоматизма и недостаточного внимания к традиционным оборотам говорят: уповать на лаврах (вм. почивать на лаврах), одержать первенство (вм. одержать победу или завоевать первенство), быть в поле внимания (вм. е поле зрения) и т. п. К сожалению, подобные неточности проникают и в письменную речь, даже в периодическую печать.
Нарушения норм словоупотребления часто возникают из-за стилистически несоразмерного, несозвучного соединения слов, хотя с логической стороны связь данных смыслов, как таковых, как будто и не вызывает возражений (этот вопрос был уже отчасти затронут выше).
Впрочем, нормативно-стилистическая оценка сочетаний слов - дело весьма не простое, так как многое здесь зависит не только от значения, стилистической окраски отдельных слов и литературной традиции, но и от конкретных условий речи.
самой жизни, так и внутриязыковьм причинами. Многое из того, что было правильно и общепринято в языке XIX в., постепенно устаревает и становится необычным. Например, фраза из «Капитанской дочки» никого, конечно, не шокирует,а между тем современный человек так не скажет, а скажет попросту умерли еще маленькимиумерли в раннем возрасте.
Нормы сочетаемости слов не могут быть слишком жесткими и тем более раз и навсегда заданными. Они обладают как бы некоторыми допусками. И чем дальше мы отходим от усредненного стандарта обиходно-разговорной или официально-деловой речи в область языкового творчества, тем больше становятся эти допуски норм. Художественная речь открывает почти безграничные возможности соединения «несочетаемых» слов. Причем нередко нарушение общепринятых связей оправдывается идейным замыслом, становится достоинством художественного творчества. Борясь против шаблонов будничной речи, писатель устремляется в поиски новых, далеких и близких метафор, отбирает и комбинирует старые слова и свежие и емкие словосочетания (Н. В. Гоголь: именины сердца).
Известно, что наиболее устойчивые связи между словами характерны для фразеологических выражений. Регулярная воспроизводимость традиционных словосочетаний с общим смыслом, не вытекающим из буквального значения составляющих их слов, — основной признак идиоматики языка. Деформация устойчивого фразеологического оборота ведет к нарушению норм словоупотребления. Речевые ошибки этого рода встречаются не только в устной, но и в письменной речи: львиная часть (вм. (вм. первую скрипку), пока суть да дело (вм. пока суд да дело}, факир на часкалиф на час), мороз по коже продирает (вм. подирает) и т. п.
Однако устойчивость связи между словами, весьма характерная для фразеологии в целом, также является относительной применительно к отдельным, конкретным идиомам. Нормативной практике следует учитывать возможность исторической трансформации некоторых фразеологизмов. Например, наряду с традиционными оборотами дешевле пареной репы, сбросить со счетов широко употребляются варианты (проще пареной репы, сбросить со счета), их новым смыслом. Естественно, что авторское преобразование устойчивых словосочетаний должно быть стилистически оправданным, соразмерным и сообразным контексгу художественной речи. Искушение же выразиться оригинально и погоня за ложной экзотикой может привести к печальным последствиям, подобным тем, к каким приводит неумеренная и избыточная метафоризация словоупотребления.
Во многих пособиях и справочниках по культуре речи справедливо порицается употребление тавтологических сочетаний: моя автобиография, коренной абориген, мемориальный памятник, мемориал памяти, сегодняшний день, первый пионер, смелый риск, житница зерна, броский эффект, маршрут движения
Однако, при нормативной оценке тавтологических сочетаний не следует упускать из виду, что многие из них служат стилистическим целям, являются одним из способов усиления признака, целенаправленной характеристики предмета высказывания. Не случайно поэтому соединение синонимов (или, как говорят специалисты, амплификация) и некоторые тавтологические сочетания имеют общую психологическую основу—задержку и концентрацию внимания на важном представлении путем повторения одних и тех же или родственных сигналов. Для лучшего выражения мысли, говорящий нагромождает слова, которые значат приблизительно одно и то же. В устном народном творчестве, в классической и современной литературе встречается много сочетаний слов, которые в той или иной степени повторяют (усиливают) основной признак выражаемого понятия. Но ведь никто не станет браковать такие, например, широко употребительные выражения, как около и т. п., хотя они, в сущности, являются тавтологическими.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Очевидно, что нормализация словоупотребления, наиболее тесно связанного с материальной и духовной жизнью общества, представляет собой задачу особой трудности. Динамичный темп современной жизни делает непрерывным и все более убыстряющимся процесс нарождения новых слов, появления новых значений (не случайно теперь планируется регулярный выпуск бюллетеней неологизмов). Думается, что в будущем следует ожидать еще более стремительного вхождения в литературный язык профессиональной лексики, значительною прироста рациональных аббревиатур и экономичных сложпосоставных слов.
Использованная литература:
| 
